Примож Якопин - Клок
Юрий Анджелич - Йети
мои пещеры находятся на горе Пршивец
 

 
Йети в селе Лазе, 1980

 
У нас значительный срок в одном спелеологическом сообществе, часто в одних и тех же пещерах. Сколько это будет лет?
 
          Сейчас 53 года, в 2020 году. Время бежит так быстро.
 
Как бы ты вкратце представился?
 
          Я родился 27 декабря 1953 года в Шентвиде-при-Любляне, Югославия, в семье отца Дордже, морского офицера, который позже работал учителем машиностроения, и матери Славы, швеи. После начальной школы в Шентвиде и средней технической школы в Любляне, где я специализировался на горном деле, в 1973 году я начал изучать геологию в Люблянском университете. После первого года обучения мне пришлось бросить учебу и поступить на военную службу, на 15 месяцев. Сначала я служил артиллерийским разведчиком в Чуприи, (ныне) Сербия, откуда меня перевели в Белград в том же качестве, на этот раз в командирском взводе полка в гвардейских казармах (маршала Тито). После службы я устроился на работу в Геологическую службу Словении в Любляне, сначала на буровых работах, а затем в Департаменте гидрогеологии и инженерной геологии. С 1999 года до выхода на пенсию в 2015 году я работал фрилансером, выполняя различные работы, платя в пенсионный фонд самостоятельно.
 
Что привело тебя к спелеологии?
 
          Весной 1966 года в шестом классе начальной школы у нас была экскурсия в пещерное эльдорадо Раков Шкоцян, где колодцы, естественный мост и пещеры ошеломили меня. В том же году, в седьмом классе я спросил Метку Планина (супругу Томажа Планины, давнего президента DZRJL, Люблянского общества исследователей пещер), мою учительницу химии и биологии, как я могу вступить в ряды спелеологов. Она сказала мне, что я слишком молод, и посоветовала меня приехать снова в следующем году. Она думала, что я остыну и забуду. Я, конечно, не забыл, и в сентябре 1967 года я спросил ее снова, и она ничего больше не могла сделать, чтобы остановить меня. Она сказала, что спелеологи (DZRJL) проводят собрания каждый вторник вечером в 7 часов, в подвале Философского факультета, в районе склада спелеологического снаряжения (в дальнейшем собрания проходили в аудитории 232 Кафедры географии на втором этаже). В следующий вторник я пошел на троллейбус Nº1, и поехал на Философский факультет.
          Первая экскурсия, в Кристальную пещеру ниже горы Бабий Зуб возле Бледа на самом деле прошла не очень хорошо. Предполагалось, что будет пять участников: Рене (Ренато Вербовшек), (Вид) Грегорач, Палчек (Божо Пирц), Великан (Владимир Великанье) и я. Шел дождь и из-за непогоды Рене не появился, Грегорач вышел вперед. Автобус привез нас в Бохиньскую Белу, мы пересекли реку Сава-Бохинька и двинулись по крутому склону в сторону Пещеры под Бабьим Зубом. Поскольку только Рене знал, где находится Кристальная пещера, мы решились идти до хорошо известной старой пещеры (хотя кристаллов там нет), но в дождливых ущельях даже эта цель была вне досягаемости, мы не смогли ее найти. Мы вернулись в Любляну, все насквозь промокшие.
          Первая настоящая экскурсия состоялась в следующие выходные в пещеру Бездна под Железной дорогой. Ниже линии Логатец — Планина, возле железной дороги открылась шахта. Лучше сказать каскад из трех колодцев, глубиной 36 м. Экскурсию вел Франце (Шуштершич). Я быстро вырос и стал довольно высоким, но в руках еще не было сил, тросовые лестницы меня очень утомляли. Еще должен признать, что пещера не произвела особого впечатления, больше хлопот, чем радости. Следующая пещера, Яма за Тегловко (пещера на словенском языке яма), на самом деле была настоящей пещерой, с большим залом, открытой шахтой и всем, что может привлечь спелеолога. Летом 1968 года последовали более глубокие шахты в карсте в районе города Сежана, которым предшествовали пещеры Найдена яма, Яма на границе и Яма на Милах - все в окрестности знаменитой деревни Лазе.
 
Разве в это время не проходило исследование пещеры Люблянская яма?
 
          Осенью 1969 года я действительно впервые попал в горные пещеры, и это была пещера Люблянская яма в Камницких Альпах. Побывали в пещере и зимой, с кошками и ледорубом, исследовали Сульчев тоннель. Позже ты тоже участвовал, получил довольно серьезную травму в этой пещере, когда мы пошли с Кривчеком (Примож Кривиц) исследовать обходной тоннель вокруг 50-метрового колодца. Я никогда не забуду, как огромная скала в меандре на верху шахты начала закрывать стену перед тобой, и как ты затем упал вниз вместе с ней. В остальном мне понравилась Люблянская яма. В ней действительно нет сталактитов, но нет и грязи.
          Первомайская экспедиция 1970 года в эту пещеру закончилась очень хорошо. Мы поднялись по снегу, когда мы были в пещере, все время шел снег, и когда мы вернулись на день раньше чем планировали, нам удалось благополучно спуститься в долину. Днем позже большая снежная лавина все бы нас похоронила. В 1969 году мы копали узкий проход во Втором лагерe в пещере Крижна яма, (Марко) Вогрич, Рене, Богдан (Ковач) и я, ты тоже несколько раз присоединялся к нам. Затем последовали раскопки в продолжении Кораллового тоннеля той же пещере - с Богданом и Данчем (Даниэль Ройшек).
 
Как все произошло в пещере Полошка яма?
 
          В сентябре 1970 года я впервые принял участие в экспедиции в эту пещеру. Началось свободным лазанием - Франце, Вогрич, Илe, Кривчек, Йозл (Йоже Пирнат) - мы достигли зала Тиха дворана (Тихий зал) и Люблянский сифон. 29 ноября 1971 года мы обошли Люблянский сифон и подошли к водопаду Чурко. Были длительные походы в пещеру, даже 16 часов за раз, без сна. В январе 1971 года мы разбили лагерь в начале зала «Дивья дворана» (Дикий зал): Футр (Миха Мишич), Чурко (Богдан Юркошек), Богдан, Кривчек, Йозл, Манч (Марьян Юван), Иле (Янез Илершич) и Рене, в гамаках. Рене только что удобно устроил себя в спальном мешке в гамаке, удерживаемом двумя крючьями на противоположных стенах, и он не мог не сказать: П...а, как это мило, п...а какое у нас хорошее время, и продолжал: Когда он это сказал, крюк сам выскочил из стены. Крюк расшатался, вылетел из стены, и Рене ударился о каменный пол спиной с полуметровой высоты - к счастью, его голова осталась неутронутой. Мы вышли из пещеры через несколько дней, было воскресенье, и съемочная группа с ведущим репортером Томажом Трчеком ждала нас в соседней деревне Полог. В тот вечер мы были звездами главных новостей словенского телевидения.
          Мы продолжили исследование пещеры Полошка яма. В июле 1971 года мы беспрепятственно прошли по нескольким каминам и постепенно углубили самую глубокую югославскую пещеру с 538 м до 630 м. В то же время это было достижением в мировом масштабе, Полошка яма даже стала пещерой с самой большой разницой высот (снизу вверх) в мире, до Лампрехтсофена.
 
Бездна у головы серны (Brezno pri gamsovi glavici - BPGG), должно быть, следовала за Полошкой ямой?
 
          Правда. Мы только что вернулись из этой пещеры, когда наши друзья из Клуба спелеологов Железничар (JKŽ) пришли на собрание нашего общества (DZRJL) на Философском факультете и спросили, не присоединится ли кто-нибудь к ним в исследовательской экспедиции на Планину Вишевник над озером Бохинь, в Бездну у головы серны, тогда глубиной 200 м. Двое из нас были готовы поехать, Богдан и я, но Богдан не появился, и я пошел с ними один. В этой экспедиции мы достигли глубины 368 м, пещера продолжалась, и мы решили продолжить исследования в следующем году. Опыт из пещеры Полошка яма очень помог мне вести группу. В следующем году, в августе 1972 года, эта же команда достигла Зала безнадежности на глубины 444 м. В сентябре я привел команду "Дно" из экспедиции общества (DZRJL) в конец Зала безнадежности. Я дал другим членам этой команды: Кривчеку, Йозлу, Насе (Сивец), Радо (Смерду) и Манчу задачу найти путь вперед, но они пришли к выводу, что продолжения там нет. Во время демонтажа навески на обратном пути мы спустились в колодец, где исчезал поток воды. Мы обнаружили продолжение, но у нас не было больше времени, пришлось вернуться. По активным водным путям мы вышли с лагеря (-280 м) на глубину 330 м. Там, поднимаясь в колодец, я качнулся на сухой уступ, откуда продолжался короткий меандр с тягой и непроходимым ущельем внизу. Общество (DZRJL) больше не пошло в пещеру, команда "Дно" отменила свое участие, железнодорожники тоже отказались, и в 1973 году я совершил первый спуск техникой одной веревки, (без лестниц) с Адрианом Уилкинсом, нашим дорогим другом из Бристоля, Великобритания. Мы пронесли в пещеру 600 м динамической веревки Эдельрид (11 мм и 9 мм), они растягивались как жевательная резинка, все было без промежуточных опор. Мы оборудовали пещеру до -330 м без бурения, все было чистой импровизацией. Мы использовали обычные крюки или вешали веревку вокруг скальных выступов. В одном месте это было особенно дико, с плоской скалы, обращенной вниз, мы проложили веревку немного вверх, а через край скалы в 50-метровый колодец (от -250 м до -300 м). На край мы клали пустую транспортную сумку, чтобы веревка не натиралась. Мы должны были постоянно держать веревку натянутой, чтобы она не соскользнула с плоского камня. После серии уступов, следуя за потоком воды, мы вышли на непроходимую вертикальную трещину на глубины 374 м, полностью промокли. После осмотра недавно обнаруженной части и по возвращении мы также подобрали все веревки. Это было, казалось бы, бесконечное возвращение, чем выше мы поднимались, тем больше становился весь, который мы несли, поход в пещеру превышал 20 часов.

    

    

Команда "дно": Наце, Радо, Кривчек, Йозл, Йети и Манч (по часовой стрелке сверху слева) у входа в БПГ, сентябрь 1972 г.

              В 1975 году я служил в армии, но я уехал в отпуск, и мы с Якой Якофчичем отправились исследовать меандр на глубине 300 м, у подножия колодца. Опять же, просто техника одной веревки. Вырыли проход, спустили веревку, залезли под большой блок и спустились на 10-12 м до дна меандра. Тоннель открылся, пещера продолжалась. Когда мы собирались двинуться дальше, сначала с верха, где висела веревка, прилетело несколько камешков, потом громко загрохотало и проход наверху пропасти закрылся - нас заживо замуровали. После быстрой оценки ситуации мы поняли, что нам пришлось бы долго ждать, пока команда спасателей дойдет до нас, и им дополнительно пришлось бы выкопать проход. У нас еще были продукты и веревки - я предложил двигаться дальше. Лучше, чем замерзнуть на месте. Мы продвигались по меандру вперед, но всего через несколько метров наткнулись на груду мусора, старые пустые бидоны. Счастье в несчастье - мы дошли к старой части, по крайней мере, спасателям не придется нас откапывать. Однако, поскольку сердце не давало мне покоя, мы попытались подняться свободным лазанием в 25-метровом колодце обратно в лагерь. Я совершил свободный подъем высотой 20 м, затем страховал Яку, чтобы он дошел до меня. После того мне оставалось 5 м по крутому илистому склону. Я воткнул молоток в грязь, взялся за него и кое-как перелез через край колодца в лагерь. Я также страховал Яку и первая часть проблемы была решена. Единственная неприятность, которая оставалась, заключалась в том, что веревка спускалась прямо по колодцу, на другой стороне, примерно в 10-15 м от лагеря. Я поднялся на 5 м на вершину гигантского блока, чтобы дойти до края второй части колодца. Яка прикрепил веревку внизу (не было возможности прикрепить ее сверху блока), ее провели над блоком и по нему вниз 15 м до дна колодца, к месту, где висела веревка, которую мы использовали когда пошли вниз. Я спустился на дно и с ужасом заметил, что блок, около тонны, под который мы пролезли, сел и полностью закрыл проход. К счастью, каменная лавина не защемила веревку, там была дыра, размером примерно в кулак, через которую мне удалось протянуть веревку. Я поднялся по веревке на 50 м до верха колодца, вытащил веревку и спустил ее на другую сторону, чтобы она достигла Яки, и он тоже мог вернуться. Таким образом, самоспасение закончилось успешно. Чистое везение. Йети повезло не только в этот раз, был полностью но читатель узнает об этом позже.

 
Йети утром встал из палатки, недалеко от Бездны у головы серны, сентябрь 1972 г.

          В 1976 году я постепенно набирал новую команду, с которой мы продолжили исследования в Серне. Мы нашли короткий путь мимо меандра Гармоника и начали расширять узкий вертикальный проход с хорошей тягой в меандре под лагерем, который мы позже назвали Мучильница (Камера пыток). Марко Крашевец сконструировал специальное сверлильное устройство, один конец которого опирался на левую стенку узкого меандра, а другой конец представлял собой ручное сверло, которое оказывало достаточное давление на резьбу, чтобы можно было просверлить отверстие диаметром примерно 14 мм в противоположной стене. Во время сверления (вращая дрель вручную) я висел вверх ногами в узком проходе, а все инструменты, гаечный ключ, детали сверла были привязаны к моему поясу с помощью шнурков. Я заполнил отверстия глубиной 15 см пластической взрывчаткой Витезит 40, добавил электродетонатор и залил глиной последние 5 см каждого отверстия. Просверлил всего три отверстия. Отступили к лагерю на -280 м и оттуда попытались активировать детонаторы от плоской батареи на 4,5 В. Ничего не произошло. Учитывая, что мы использовали телефонный провод со стальной нитью, я пришел к выводу, что сопротивление провода слишком велико. Мы позвонили с лагеря на поверхность и попросили отправить кого-нибудь в Любляну, на депо DZRJL, за изолированным медным проводом. Войц (Войко Махорчич) выполнил свою задачу и вернулся в тот же вечер с 50-метровым проводом. На следующий день Ижанц (Антон Бранчель) или, может быть, Сабла (Янез Саболек, сабля = меч) доставил его в лагерь, и после замены провода прогремело, когда я попробовал еще раз. Это был уже последний день экспедиции, и мы очень спешили домой, поэтому оставили осмотр результата для следующей экспедиции, на следующий год.
          Интересным было землетрясение 1976 года в Фурлании (Фриули) в Италии, как оно ощущалось в Серне. Мы были на глубине около 250 м, над Бездной трех, когда услышали приглушенный гром. Несколько камней поменьше тоже полетели в колодец, но ничего особенного. Позже мы узнали, что это было осеннее землетрясение во Фриули.

 
Йети во время геодезических измерений на горе Пршивец, недалеко от пещеры Ботрова яма, август 1987 г. Фото Янеза Венгара (опубликовано с разрешением)

          В 1977 году нам удалось пройти узкий проход на глубине 327 м. Во время первого похода в пещеру был договор что бы команда только сделала навеску до этой глубины, но по инициативе Франца Малечкара они прошли через проход и застряли на -418 м в следующей трещине. Я был там во время следующего похода, мы сделали топосъемку и по возвращении обнаружили сухой переход. В 1978 году мы продолжили двигаться в том направлении, обнаружили 40-метровой колодец в сухой глине и прибыли к той же воде, которая остановила меня и Адриана Уилкинса в 1973 году. Пещера продолжалась узкими меандрами, в конце которых был колодец. На одной из более поздних выездов в пещеру в команде были только Сабла и его подруга Андрея (Жагар). Поскольку они не связались с Любляной до вечера, спасательная команда покинула Любляну ночью и прибыла рано утром к входу в пещеру, где мы их встретили. Они достигли глубины 470 м, откуда сквозь ущелье виднелся большой колодец. В следующий раз, когда мы пошли с Саблой и Малечкаром, на -470 м мы повесили гамаки треугольником в меандре и назвали этот лагерь Бермудски трикотник (Бермудский треугольник). Мы расширили ущелье и в два этапа спустились в 50-метровом колодце к следующему меандру, позже названному Обупни меандр (Отчаянный меандр, узкий и мутный). С Малечкаром обследовали его по возвращении, Сабла продолжал навеску колодца, я сам вернулся на лагерь, они оба продолжили исследование. Пройдя несколько коротких уступов, на дне последнего они удалили несколько более крупных завальных камней, и оказались в большом зале без грязи. В верхнем направлении они подошли к залу Маса Дворана (Массовый зал), а спустившись вниз, достигли озера и вернулись. Вода из озера хлынула в завал. На следующей акции мы с Саблой только подошли к пруду, и оказалось, что вода течет от завала. Мы обошли озеро по суше и дошли до более крупного тоннеля, Триглавского тоннеля с активным водным потоком, где нас на глубине 620 м остановило следующее озеро. По дороге к озеру был поворот, на котором вода уходила, и виднелся большой колодец с водопадом. Мы сделали топосъемку, вышли на поверхность и оставили дальнейшие исследования на следующее лето. Каждый раз, когда продолжения не было, Малечкар не появлялся, а всякий раз, когда пещера продолжалась, он немедленно появлялся. Именно так в январе 1979 года проходил "знаменитый" поход в зимнюю пещеру, когда Малечкар и Сабла отправились в пещеру в самых неблагоприятных зимних условиях. Они взяли только две веревки, используя так называемую технику Юсар, когда они оставили только очень тонкие веревки (вероятно с толщиной 3 мм) в каждом колодце, с помощью которых они подняли одну из двух настоящих (несущих) веревок по возвращении. Они достигли другого озера (длиной 10 м) и перелезли через завал в огромную галерею, которая привела их на глубину 768 м, где пещера оканчивалась гигантским залом с песком на дне (Гоби). В активной части пещеры они пересекли все водопады и остановились над колодцем на глубине около 735 м. Летом 1979 года общество организовало еще одну большую экспедицию, разбили лагерь в Триглавском тоннеле на глубине 600 м, спустились в активные части, также вниз по колодцу, где остановились Сабла и Малечкар. Через 15 м на глубине 756 м пещера закончилась сифоном.
          Между тем, в 1979 году мы открыли Майскую яму, очень сложную пещеру на Пршивце, и до 1984 года исследовали ее до сифона на глубине 585 м.
          В 1986 году, через семь лет, была еще одна большая экспедиция в Серну, мы проложили телефонный провод от входа в Триглавский тоннель. Лагерь там был смыт паводком, а оборудование из него было разбросано по нижним частям пещеры. Бутылка рома Havana club уцелела, застряла в расщелине, и мы с радостью ее выпили. Теперь мы разбили лагерь повыше, вне досягаемости наводнения, по крайней мере, мы надеялись, что так оно и будет. С лагеря велась прямая трансляция на популярную программу «Вал 202» на Радио Любляны. Радиотехники (Вили Натлачен и Стане Кошмрль - Шибица) позаботились о том, чтобы мы вышли в эфир через передатчик на горе Вогель (Угол), всем руководила Ленча (Аленка Терлеп).
 

 
Когда-то давно в Корнатах. Рисунок Владимира Посипая 2022 г. по фотографии Янеза Венгара: Яна и Петра, Корнати 1987 г. (опубликовано с разрешения)

 
Твой самый восхитительный и самый сложный опыт в пещерах?
 
          Что было хуже всего? Таких случаев было несколько.
          Доза (Андрей Госар) в Майской пещере
          Доза пошел первый по горизонтальному проходу, который спускался в небольшой колодец глубиной чуть более двух метров. Он спустился, обнаружил, что он слепой, и захотел вернуться. Но вход напоминал мышеловку. Было легко спуститься, но не было опор для ног, которые помогли бы ему оттолкнуться, а стены были скользкими, и трение также не помогло, чтобы подтолкнуть его вверх. Когда мы (Доза предполагает, что помимо Йетия также присутствовали Миха Прапротник и Грегор Пинтар) вытащили его обратно, его плечи и голова уже были горизонтальными, но его поясница и ноги все еще висели в пустом пространстве, и он не мог поднимать свою заднюю часть достаточно высоко, потому что потолок был слишком низким. В нижней части горизонтального меандра было небольшое отверстие, которое мы расширили настолько, что смогли протолкнуть через него несколько более крупных камней. Доза собрал камни в небольшую кучу, чтобы мог подняться примерно на 20 см, и мы смогли вытащить его.
          Навеска в пещере Скаларева бездна на горе Канин
          Спускаясь ко дну, я стоял на крюке на верху 100-метрового колодца на глубине 800 метров. Я был пристегнут коротким усом (пуповиной), спусковое устройство у меня уже было ослаблено, когда Риле (Деян Ристич) въезжал сверху на полку рядом с крюком. Мы разговорились и я забыл, что еще не прикрепил спусковое устройство к нижней веревке. Одной ногой я опирался о вертикальную стену, а другой висел в воздухе под свесом. Одной рукой я схватился за карабин в ухе, оттолкнулся ногой от стены и поднял руку, чтобы отсоединить пуповину, я ослабил вторую руку, чтобы правильно нагрузить спусковое устройство, и с ужасом заметил, что оно вообще не было пристегнуто к веревке. Так что, повиснув на одной руке, я оттолкнул ногу от стены и мгновенно со взрывной силой поднялся так высоко, что другая рука с усом смогла повернуться к карабину на ухе и, к моей большой удаче, его тоже успешно схватила.
          Когда меня похоронили в пещере Цефизель
          Пещера Цефизлова яма, которую по праву называют пещерой с наибольшим количеством раскопанных ходов, является моей последней пещерой на горе Пршивец. Во время одного из походов в его глубину (Циле-Рафко Уранкар, вспомнил, что это было летом 1987 года) я искал продолжение среди огромных завальных блоков. Я подошел к меньшему залу, когда за моей спиной начало грохотать. Несколько больших блоков сдвинулись с места, и пути назад уже не было. Двое или трое парней, которые были выше меня, и Франчек (Франци Габровшек) и Циле, сначала установили звуковую связь узнать все ли со мной в порядке. Тогда встал вопрос, как меня вытащить. Вдоль стены между потолком и обвалом мы голосом определили лучшее место для копания. К счастью, в завале оказалось несколько метров легких для раскопок. Я копал снизу и фиксировал камни, которые хотели упасть, Франчек и Циле копали сверху. Мы копали около часа, затем открылась небольшая щель. Мы постепенно увеличивали ее, пока онa не сталa достаточно большой. После того, как мы закончили дальнейшее исследование, мы все вернулись через нее на поверхность. Мы работали в пещере примерно с 1988 по 1990 год.
          Бина (Мартина Бергант) в пещере Ренеево брезно (Бездна Рене)
          Это был конец сентября 2003 года, нас в экспедиции было пятеро, в том числе Бина, Иво Седмак, Рок Стопар и Душан Томинц. Мы были в старых галереях на дне пещеры, на глубине около 1070 метров. Продолжение закрывала узкaя и высокая протяжка, позже мы назвали ее Бининой щелью, на входе в которую застрял плоский камень. Выше скалы удалось протиснуться, с некоторой помощью, только тонкой Бине, и выбраться на верх колодца над Буреком, где она услышала воду. Когда она хотела вернуться, это не сработало. Щель была настолько узкая, что Бине пришлось пройти через нee сбоку, на бедре, и ей удалось пройти, потому что проход шел немного вниз. Но на обратном пути вверх никаких опор не было. Когда она подтянулась, ее комбинезон прилип к камню и конец истории. Она пыталась много раз, ей невозможно было как следует помочь, и по ее голосу я догадался, что она начинает паниковать. Однако паника - это всегда плохо, бывает хорошей, особенно в таком случае. Я оттолкнул всех и сначала заверил ее, что все будет хорошо, нам просто нужно действовать аккуратно и медленно. У меня, наверноe, была самая длинная рука из всех, и я вытянул ее, насколько мог, и просунул ее между камнем и бедром Бины. Я сказал ей, что потяну ее, когда она начнет двигаться. Мы пробовали, я потянул слегка, а она кричала, было больно. Это просто не сработало. Я протянул руку немного дальше и сказал ей, чтобы она оттолкнулась, насколько это возможно. Я посчитал: раз, два, и на три она оттолкнулась, а я тянул изо всех сил. На этот раз она не закричала, а заревела от боли, и ей повезло. Затем мы оставили проход на время в покое. Год спустя, после пяти часов работы, осенью 2004 года мы с Роком вытащили камень, и пещера продолжилась до глубины 1,114 м.

 
Матия, Йети и Ланко (Франц Марушич) по возвращении с пляжа Копакабана в Бездне Рене, 15 октября 2006 г., фото Бояны Файдиги (опубликовано с разрешением)

          Дело Дулара, также в Бездне Рене
          Матей возвращался из пещеры раньше остальных и, как всегда, натянул веревку за собой у самого нижнего крюка в шахте Джомба, на отметке -500 м. Вернувшись к более верхней веревке, он снова спустил первую веревку, чтобы люди позади него могли достать ее, но веревка не дошла до низа колодца. Мы не могли до нее добраться. Нам очень повезло, что он не пошел прямо в долину, а какое-то время ждал у входа. Когда мы не вышли, он заподозрил неладное и снова спустился на -500 м. Ждать пришлось всего три часа.
          С Марко Модицем вверх по водопаду
          Самым безумным из всего, что случилось со мной в пещерах, было определенно «утопление» с Марко Модицем в Бездне у головы серны, в 1981 году. После почти недели в пещере остальная часть команды уже отправилась на поверхность, что заняло около 8 часов. Маре и я еще несколько часов бездельничали в лагере. На обратном пути, когда мы были под колодцем Мучильница на глубине около 350 метров, я послал Маре вперед по веревке. При прохождении узкой части, помимо основной веревки, у нас была еще и вспомогательная веревка длиной около 3 метров с большим узлом на конце. Проходя вниз, мы спускали один или два транспортных мешка по веревке, и они ждали нас над узлом. Поднимаясь вверх, он повесил транспортный мешок на узел, медленно протолкнул себя через узость и поднял мешок, когда закончил. После долгих колебаний Маре крикнул, что я могу лезть. Я крикнул еще раз, на всякий случай, узнать можно ли мне идти, и он ответил «да». Поднимаясь к узости, я с ужасом обнаружил, что прямо под узостю меня поджидает Маре, на вспомогательной веревке для транспортных мешков, которая имела несущую способность не более 200 кг. Было ясно, что он ждал, что я помогу ему пройти. Когда я поднялся по веревке, приглушенный гром эхом разнесся по пещере, все громче и громче.
          Сначала я не знал, о чем идет речь, но быстро понял, что в пещеру внезапно вошло большое количество воды. Я заверил Маре, что вода потечет, но пойдет по середине колодца, и это не будет проблемой. Как только я выбрался из узости и помог Маре выбраться, по меандру потек небольшой ручей. Вверху узости находится короткий меандр, а за ним - колодец, который проходит мимо Мучильницы и по которому нужно пройти на выходе. Вход в меандр находится посреди колодца, это большой балкон. С колодца падал очень плотный водопад. Выхода не было. Что делать? Я знал, что на поверхности сейчас сильный шторм, но поток воды рано или поздно утихнет. Либо подождать в меандре и замерзнуть (опасность переохлаждения), либо рискнуть и пролезть прямо через водопад. Для бесопасности я предложил Маре идти первым. Когда он качнулся под водопадом, я услышал ужасный рев, и он начал подниматься. Через некоторое время в грохоте водопада я услышал смешение каких-то других звуков и я понял, что он уже наверху. Я привязал наши транспортные мешки к концу веревки и качнулся под водопадом. Как будто кто-то ударил меня кувалдой по голове. В одно мгновение я стал полностью мокрым и начал подниматься так быстро, как только мог. Колодец имеет глубину 25 м, последняя четверть не вертикальная, а немного наклонная. Я чувствовал, как водный аэрозоль накапливается в моих легких, но я все же поднялся на склон, и тогда все было не так уж плохо, потому что вода ударяла меня в грудь, а не в голову. Когда вылез, руки сразу не отпускали, сжимались в судорогах. Также удалось вытащить транспортные мешки и свободно подняться на 15 м выше, по порогам, по которым пенилась вода. Мы были более-менее в безопасности, но Маре остался без фонарика (он погас), я отдал ему свою карбидную лампу и перешел на электрическую. Светодиодных фонарей еще не было, это была "вондрца" (Pile Wonder). Нам удалось достичь глубины 100 м по струям воды, когда мой свет тоже погас. Я привязался к веревке и полез в темноте - я знал наизусть все крючья. Сначала мой фонарик все еще слабо светился, но вскоре наступила полная тьма. Поднялись ко входном колодцу. Была ночь, на поверхности шел дождь, и молния раздирала небо. Вылезли, посидели в палатке перед входом, потом в дневнике написали: Pobegli grobaru s lopate. (по-сербски: (Мы) сбежали от лопаты могильщика из ... В спелеокомбинезонах и во всем снаряжении мы проследовали к горному домику на Вогаре (более часа быстрой ходьбы). Когда мы вошли в хижину, одетые в такую одежду, там кто-то крикнул: «Смотри, пожарные (у нас были красные комбинезоны из ПВХ)». Когда пришла хозяйка дома, она узнала меня: «О, Йети!» И я к ней: «Какой сегодня день и сколько времени?» Оказалось, что это была суббота и был час ночи. Потом она позаботилась о нас, был горячий чай, мы переоделись в сухую одежду, и спали почти до полудня.

 
Оттенки синего, Юлийские Альпы, сентябрь 2010 г. Фото Юрия Анджелича (опубликовано с разрешением)

          И самый приятный опыт? В моей самой яркой памяти остались два события.
          Одним из них было соединение пещеры Ботрова яма (Пещера Крестного отца) и Бездне у головы серны.
          Ботрова яма превосходна до глубины 380 м, до тоннеля Блатни дол (Мутная долина), где начинаются мутные меандры с проточной водой на дне. Там есть участок, где ползаешь прямо над водой, под низким потолком и остаешсья сухим только при большом везении. Сабла в то время имел в обществе статус супер спелеолога. Нас было двое, и мы шли к следующему колодцу, для которого у нас не было веревки. Я просверлил отверстие и забил шлямбурный крюк, для использования под веревку в следующий раз, и мы направились обратно через водную узость. Тем временем к нам спустился Сабла и любой ценой хотел двигаться дальше. Когда я сказал ему, что это час ползания к колодцу, что у нас нет веревки, и что мы не можем спуститься в колодец без нее, он настоял на том, что он должен взглянуть, если вы двое не можете спуститься вниз этого колодца, он вероятно сможет. На морозе, цепляясь за опоры прямо над водой, мы ждали - была также Яна (Бучар, она была моей девушкой в то время), которая пришла с Саблой. Он вернулся через два часа и сказал: «Ф..к, чтобы добраться туда действительно требуется час, а без веревки в колодец действительно нельзя спуститься.» Хорошо. Сабла всегда прав. В следующий раз туда пошли Сабла, Аладин (Йоц - Йоже Жиберт) и Рэмбо (Александр Штрукель). Они достигли красивых чистых промытых участков после колодца в меандре и сделали топосъемку участка от озера до конца, и в промытых тоннелях нашли ветку с тягой. В следующий раз после этого, холодным ноябрьским днем 1987 года, туда пошли Сабла, Грегор, я и, возможно, кто-то еще (Циле предполагает, что это мог бы быть Миха). Мы проследили за тягой, нашли колодец, закрепили веревку и когда я спустился первым, мне уже на веревке было ясно, что мы дошли до Серны. Ощущения были неописуемые.
          Еще более красивым событием стало открытие галереи, которая ведет к пляжу Копакабана в Бездне Рене.
          Это было в 2006 году, второе путешествие в пещеру после того, когда Матии удалось протиснуться сквозь глыбы Сада камней Минотавра. Мы начали расширять узость в завале на середине тоннеля. Эти походы были долгими, 50 часов за раз, по выходным. В пятницу, днем, мы спустились в лагерь «Pr 'Gabrčku» на -750 м и там переночевали. На этот раз нас было трое, также Ланко и Матия. В субботу мы встали рано утром и продолжили путь через известные участки тоннеля Колектор до завала. Было три больших камня. Спелеолог схватил левый, немного приподнял и удерживал его в таком положении, чтобы другой спелеолог мог поднять правый, и таким способом освободил самый большой камень из трех. Этот затем упал между двумя предыдущими камнями в глубину, и сразу же последовали оставшиеся два. Через более высокие части Колектора (над водой) мы двинулись дальше, вышли в зал побольше, спустились свободным лазанием около 20 м, где снова встретили текущую воду. Оттуда водный тоннель продолжался, медленно спускался порогами, все закрывалось какими-то странными обрушившимися плоскими камнями. Мы выбрали точку (позже оказалось, что это было около -1200 м), откуда хотели начать топосъемку на обратном пути. Перед самым стартом я уговорил их пролезть между завальными блоками чуть выше, примерно 10-15 м, потому что с той стороны я услышал эхо. Усилия окупились, открылся огромный тоннель, который привел нас к озеру с песчаным пляжем. Последующие съемки показали глубину 1240 м. После безмерного волнения, когда страсти немного улеглись, мы вернулись в старую точку, выбранную для начала съемки, и измерили всё до уже известной части пещеры. Оттуда мы вернулись в лагерь очень уставшие, но очень счастливые. Эта часть экспедиции, от лагеря до лагеря, длилась более 20 часов. Мы немного отдохнули в спальниках и через пять часов вышли на поверхность. Все вместе длилось 50 часов. Это открытие было бальзамом на предшествующее разочарование в Серне, когда открытие Юсара было украдено у меня вынужденной зимней экспедицией Малечкара и добровольной жертве Саболека.

 
Йети, у входа в бездну BC4 на Канине, перед первым переходом в пещеру Мала Бока, 17 декабря 2005 г.

 
Вид на дом с юга, Йети, 2020 г.

 
Что насчет сердечных дел?
 
          Что я могу сказать? Люди много говорят обо мне и обо всех моих девушках, но я могу сказать от всего сердца, что всем тем, кто вскоре встретит свою избранницу и удаётся быть с ней до конца жизни, очень повезло. Многим из нас, в том числе и мне, не повезло.
          У нас есть сын от первых серьезных отношений, я поддерживаю с ним связь, мы до сих пор хорошо понимаем друг друга. Однако эти отношения не могли длиться долго, мы были к этому не готовы, и игра неблагоприятных обстоятельств тоже сыграла свою роль - новые родственники очень преуспели в своих усилиях по устранению меня. Вскоре после этого я встретил любовь всей своей жизни, но я был не настолько мудр, чтобы по-настоящему понять предоставленную мне возможность и вовремя полностью обнять ее. Когда я потерял ее, у меня появилось много отношений, но мое сердце было по-прежнему в другом месте. Женщины вскоре узнали об этом, к тому же моя жизнь немного сбилась с пути, и они ушли.
          Жизнь шла, годы шли, человек постепенно умнеет.
          А после дождя снова светит солнце, мы с Невией уже несколько лет живем в этом прекрасном месте, любим друг друга и очень хорошо ладим.
 

 
Невия и Ленча, Чланска вас, 26 мая 2018 г.

 
Где еще, кроме Словении, ты тоже занимался спелеологией?
 
          За исключением Словении и нашей бывшей родины Югославии, я больше нигде не ходил в пещеры. Однако в 1987 году я присоединился к альпинистской экспедиции в Боливийские Анды, в горы Кордильера-Реаль. Я поднялся на вторую по высоте вершину Боливии - Иллимани (6438 м) и Уайна-Потоси (6088 м). Самым интересным было то, что у меня были только высокие походные ботинки, модель Adidas Super trekking, я надел кошки и поднялся на обе вершины без проблем.
          Я также занимался парапланеризмом во времена зарождения этого вида спорта. И я должен признать, что мне тоже очень повезло с этим. Однажды зимой я летел вниз с горы Когель (высота 2100 м), в совершенно неподходящих условиях, дул северный ветер. Когда термики подняли меня к бурным потокам, мой парашют закрылся, и я потерял около 50 метров в свободном падении, до того как парашют снова раскрылся. Как будто я ехал по ухабистой дороге, парашют снова закрылся, на несколько мгновений, и снова раскрылся, и я поплыл в густой туман низких облаков. Несколько болезненных минут я ничего не видел, пока подо мной не стали проступать очертания долины Камнишка бистрица. Под облаками воздух был совершенно спокойным, и я без проблем приземлился на лужайке у гостиницы «При Юрию». Еще более драматично было на горе Сливница, когда мой парашют тоже закрылся, я упал на 100 метров в лес и после невероятной игры обстоятельств приземлился. Довольно сильно, так что мои ноги оставили огромные следы на травянистом склоне. Многие друзья тогда попали в серьезные аварии - например, Рене с воздушным змеем Жана на плато Блоке весной 1976 или 1977 года. Ветер сначала оторвал его от земли, а затем ударил обратно. Когда он приземлился на крыло, это закончилось множественным переломом руки между локтем и плечом. Полгода он находился в отпуске по болезни.
 
В пещере BC4 в декабре 2005 года у тебя были очень хорошие походные ботинки и кошки. Ты сказал, что они из Намче-Базара. Как это получилось?
 
          Это было в 1986 году, когда мы отправились в поход под Эверест. Мы хорошо провели время, я был там впервые, организатор отменил свое участие в последнюю минуту, и нам пришлось ехать одним, но мы справились неплохо.
          В 1990 году мы отправились в поход к Аннапурне, и по этому случаю мы с Франци Клуном направились на Канг гуру (7000 м). Но член нашей команды, который должен был помочь нам перенести оборудование на высоту 6000 м, не поехал. Таким образом, мы добрались одни только до 6000, и немного дальше. Там мы поняли, что это тяжело, и более разумное решение не идти. Мы вернулись в палатку, выспались и на следующий день спустились в долину, в деревню Наргаун, 10 км от границы с Китаем и куда редко приезжали туристы. Деревня больше походила на типичную тибетскую деревню 300-летней давности. Мы дважды ночевали в деревне, а затем спустились по седловине вдоль ледника в деревню Мананг между Аннапурной и Восточным Чулу (6584 м).

 
Ама Даблам, 6812 м, вид с юго-запада, 1986 г., фото Юрия Анджелича (опубликовано с разрешением)

 
Ты с Мичем (Антон Симонич) довольно много гребли по Адриатике.
 
          После тяжелой травмы плеча в результате велосипедной аварии в 2009 году врач сказал мне, что он вернет меня в хорошее состояние, но что я никогда больше не буду лазить и снова заниматься спелеологией. Конечно, все было не так уж и плохо, я все еще хожу в пещеры, после этого мне удалось спуститься на -1.200 метров. Что касается гребли: я знал, что Мич очень любит греблю, поэтому сказал ему, что хотел бы попробовать и сам. В 2010 году мы несколько раз пошли на полуостров Истрия на день-два, но потом все стало более серёзным. В 2012 году мы гребли от Корчулы до Пирана, в 2013 году от Дубровника до Риеки, а в 2014 году была неудачная поездка на Вис - мы стартовали в Сриме возле Водице, но из-за плохой погоды мы не смогли пройти дальше Паклинских остров возле Хвара. В 2015 году мы снова пошли по тому же маршруту, на этот раз успешно, в 2016 году гребли от Пунта Крижы на острове Црес на юг вокруг острова Дуги оток и обратно, от Силбы прямо до Пунта Крижы за один присест, в 2017 году гребли от Стона до Млета. и далее до Ластова и по Пелешацу обратно в Стон, в 2018 году из Черногории в Порторож, в 2019 году из Шибеника в Риеку. Это было, как наглядно выразились наши южнославянские братья, svega i svačega, самого разного, и несколько раз случалось так, что, как мы говорим по-словенски, mi je kuzla v rit skakala - буквально сука прыгала мне в жопу, можно перевести как «я был в очень большой беде». Или, проще говоря, это была накачка адреналина. Когда мы плыли с острова Бишево обратно в Комижу на острове Вис (2015), нас подхватил сильный ветер и были такие волны, что парусники лежали плашмя на воде (на боку). Мы катились по водным холмам и долинам в сторону Виса. И только тогда я понял, что такое адреналин на вкус, у меня был набит рот. Мне нужно было все время быть полностью сосредоточенным, внимательно следить за каждой волной. Перевернуться на байдарке в то время было не вариант, даже не смею представить, чем все это могло закончиться. Расстояние от Бишево до Комижи около двух миль, но мы шли по ветру и волнам через всю Комижскую бухту, и в самом конце нам удалось выйти на материк по диагонали. Это было путешествие на расстояние более 5 миль (9 километров).
          Я бы предпочел не обсуждать, как мы проводили ночи, нам просто нужно было найти способ сделать это, многие добрые души помогли нам в этом. Чтобы избежать проблем с береговой охраной, мы также постарались при плавании выглядеть как можно серьезнее даже издалека. У нас всегда были спасательные жилеты, у нас были шляпы для защиты от солнца, мы гребли в одном темпе, спокойно, уверенно, одним курсом.

 
Йети, в конце гребного марафона от Молуната на границе с Черногорией до Порторожа (более 300 морских миль), 21 июля 2018 г.

 
Что бы ты посоветовал всем новичкам в спелеологии?
 
          Независимо от того, что вы делаете, чем занимаетесь, для спелеологии также верно то, что вы должны взяться за дело всем сердцем, душой и телом. Для меня спелеология с самого начала была настоящей страстью, приключением в неизведанное. И когда после долгих упорных усилий или по счастливой случайности вы попадаете туда, где еще не ступила нога человека, это чувство действительно неописуемо, для многих такое ощущение случается только раз в жизни. Чем труднее прийти туда, тем приятнее ощущение.
          Честно говоря, когда я собирался решить, заниматься спелеологией или нет, меня очень впечатлила книга «Операция -1000» (Жан Каду и другие, «Тысяча метров вниз / Путешествие к реке без звезд», 1955, перевод на словенский, Генриета Кунавер, 1963, примечание автора).
 
Я никогда не забуду эту книгу об исследовании первой в мире пещеры глубиной более 1000 м, пропасти Гуфр-Берже во французских Альпах. Прежде всего, цитата из этой книги, когда команда возвращалась домой после одного из походов в пещеру: Дорога домой была еще одной из тех смертельных поездок, когда водитель ехал одним глазом и крепко спал другим ...
 
          Этому я тоже могу кое-что добавить. Когда мы вышли из пещеры Бездна Рене, снова ночью, примерно в 2000 году, у входа было невозможно спать, поэтому мы пошли прямо в долину, вместо того, чтобы спать в другом месте на горе. Был туман, мы тоже немного заблудились по дороге и под утро добрались до машин на станции Б канатной дороги. Были Ланько, Бина и я, может быть, был еще кто-то. У меня была ещё первая машина - универсал Škoda Felicia, в машине я был один. Каким-то образом мне удалось не заснуть на грунтовой дороге из Гоздца в Бовец. Однако после того, как я приехал до асфальта, не дальше нескольких сотен метров - я проснулся, когда начало грохотать, машина была уже на полпути в канаве. Я медленно направил её обратно на дорогу. Переднее левое колесо было полностью разрушено, обод и шина, левое заднее колесо также было повреждено, но оно все еще находилось в (еле) рабочем состоянии. Приехал домой с запаской.

 
Примож Якопин: В окне прохода в пещере / Ню в розовом и бирюзовом, цветовая композиция, 2020 год, по мотивам 2006 года (здесь как растровая репродукция, 900 x 676 пикселей).

 
В конце два менее сложных вопроса. Твоя любимая музыка?
 
          Pink Floyd в целом, песня Shine On You Crazy Diamond в частности.
 
А твой любимый цвет?
 
          Бирюзовый. Голубой с оттенком зеленого. Цвет реки Соча.

Связанные посты:
 

• Jurij Andjelić - Yeti : my caves are on Mt. Pršivec - эта страница на английском и
• Jurij Andjelić - Jeti : moje jame so na Pršivcu - на словенском языке

  Кудрат Поёнович Раджабов - Старейшина из Дехиболо  
 

Эта страница, текст и изображения сделаны Приможем Якопином - Клоком, членом Люблянского общества для исследования пещер (DZRJL), который также имеет авторские права, если не указано иное под изображением. В таком случае авторские права принадлежат фотографу, давшему разрешение на публикацию на этой странице. Страница была улучшена за счет замечаний, разъяснений и мнений, которые предоставили Франц Марушич - Ланко, Бояна Файдига, Виталий Мартыненко, Янез Венгар - Члан Джованни, который также согласился с рисунком Владимира Посыпая по своей фотографии, Рафко Уранкар - Циле, Андрей Госар - Доза, Матия Перне, Томи Лайовиц, Йоц Жибрет - Аладин и Александр Штрукель - Рэмбо. Текст просмотрел Вадим Логинов. Отправляйте запросы, и комментарии на адрес primoz jakopin arnes si (вставите точки и собаку в соответствующие места).
Страница на словенском языке была запущена 13 мая 2020 года и последний раз изменялась 23 октября 2021 года. Перевод на русский язык был выполнен в сентябре и октябре 2021 года; .

последнее изменение 7 сентября 2022 г.

URL: http://www.jakopin.net/portraits/Jurij_Andjelic/index_ru.php     216